Исследуем андеграундный мир клубной музыки Мехико

Мехико – одно из главных мест мировой клубной сцены. Город очаровывает своей нескончаемой энергией, доступными ценами и богатой ночной жизнью. Ежегодно миллионы людей стекаются в мексиканскую столицу, чтобы выпить текилы и повеселиться на танцполах под шумные диджейские сеты. Мехико давно считается международным центром электронной танцевальной музыки. Еще несколько лет назад здесь предпочитали вездесущие западные мейнстримные хаус и техно, а не доморощенные жанры танцевальной музыки. Коллектив NAAFI намерен положить этому конец.

Диджеи NAAFI основали группу в 2010 году и с тех пор успешно миксуют латинские мотивы, такие как кумбия, реггетон и банда, с агрессивными электронными поджанрами, включая индастриал, хардстайл и драм-н-бэйс. Их название расшифровывается как «No Ambition and Fuck-All Interest». В команде три участника: Томас Даво (он же Fausto Bahía), Альберто Бустаманте (он же Mexican Jihad) и Лауро Роблес (он же Lao). Эти ребята пытаются по-новому посмотреть на латинскую клубную музыку. «Если уж мы решили выделиться на международном уровне, то нам нужно было сделать что-то совершенно отличное от всего, что происходит в сфере хауса и техно», – говорит Роблес. «Поэтому мы решили объединить звуки и ритмы, которые были нам знакомы из нашей клубной жизни, с другой мировой музыкой, которая нам нравилась».

Гибридное звучание, определяющее акустическую эстетику NAAFI, оказалось популярным не только среди местных ночных тусовщиков Мехико, но и далеко за его пределами. Теперь коллектив может похвастаться собственным лейблом, который выпускает музыку от авангардных исполнителей за пределами Мексики (Лондон, Нью-Йорк, Токио).

В то время как Мехико готовится к нашествию изголодавшихся по вечеринкам толп людей ввиду ослабления ограничений, введенных из-за пандемии COVID, Даво, Бустаманте и Роблес вспоминают свой почти 11-летний путь. Они делятся чувствами по поводу переосмысления клубной музыкальной культуры города, о волнительном возвращении в ночную жизнь и о передаче факела следующему поколению клубных деток, бросающих вызов жанрам.

В прошлом году NAAFI исполнилось 10 лет. Удалось ли отпраздновать?

Томас Даво: Мы смогли отпраздновать юбилей только выпуском сборника, потому что […] ну, мир остановился. У нас не было возможности отпраздновать так, как мы хотели.

Расскажите еще раз, как возник коллектив NAAFI.

Даво: Все началось с клубной ночи, которую проводил Альберто. Затем мы нашли Лауро в интернете через его бывший блог, где он писал о музыке, которая нам нравилась. Четыре года спустя мы запустили звукозаписывающий лейбл. Потом все пошло своим ходом. Мы занимались продвижением, у нас была съемочная группа, и мы начали работать с местными художниками над дизайнами для лейбла.

С какими проблемами вы столкнулись на раннем этапе, когда начали проводить ивенты?

Даво: Было сложно найти место в клубе. В Мехико не так много заведений, оборудованных надлежащей звуковой аппаратурой. К тому же клубы не всегда соблюдают определенные правила безопасности, необходимые для проведения вечеринки. Еще мы должны были заинтересовать людей нашей музыкой, потому что это не самый «усваиваемый» или популярный звук. В конце концов, нужно было придумать, как визуально воплотить эту альтернативную клубную музыку и нашу музыкальную эстетику, чтобы разработать афиши и флаеры.

Как бы вы описали звук NAAFI?

Даво: Это мрачная экспериментальная клубная музыка, в которой смешиваются разные жанры, особенно латиноамериканские. До NAAFI и правда не существовало какого-либо физического клуба или лейбла, который занимался бы странной безумной латиноамериканской электроникой. Мы хотели убедиться, что в полной мере охватили нашу культуру и преподнесли ее через музыку.

Западный мир всегда был оплотом электронной музыки. Как бы вы описали свое участие в глобализации жанра?

Даво: Мейнстримная клубная музыка показалась нам реально скучной, мы не хотели заниматься тем, что нас мало волновало.

Лауро Роблес: Если уж мы решили выделиться на международном уровне, то нам нужно было сделать что-то совершенно отличное от всего, что происходит в сфере хауса и техно. Поэтому мы решили объединить звуки и ритмы, которые были нам знакомы из нашей клубной жизни, с другой мировой музыкой, которая нам нравилась.Альберто Бустаманте: Всякий раз, когда пресса пишет о NAAFI, все заканчивается тем, что мы говорим о политике идентичности. Но мы просто пытаемся осознать, кто мы есть, откуда мы и ту среду, в которой живем.

Какие люди являются основой сообщества NAAFI? Какие у них общие качества?

Бустаманте: Во времена зарождения NAAFI ядро нашего ​​сообщества в основном состояло из местных креативщиков: фотографов, дизайнеров, студентов художественных школ, журналистов. Это люди, которые часто бывают на вечеринках. По мере того, как мы росли на международном уровне, мы знакомились с промоутерами, организаторами фестивалей и другими диджеями – людьми, которые больше вовлечены в деловую сторону клубной музыки.

Роблес: Когда мы обнаружили, что у нас есть поклонники в других странах, например, в Японии, мы поняли, что наша индивидуалистическая идеология, продвигающая конкретный жанр, выходит за рамки каких-либо географических условий.Бустаманте: Электронная музыка – это в своем роде политическая арена. Мы хотим поддерживать социальную реформу, связанную с клубной атмосферой, хотим выступать против гендерного насилия и расизма через любовь к музыке и вечеринкам. Мы просто банда выдающихся фриков.

Пандемия оказала огромное влияние на ночную жизнь и мировое клубное сообщество. Как это повлияло на Мехико в частности?

Даво: Что ж, более обеспеченные люди в Мексике никогда не прекращали веселиться, потому что могли позволить себе заболеть. Однако большая часть сообщества перестала выходить на улицу, поэтому [участники] NAAFI решили какое-то время посидеть в тишине и сосредоточиться только на себе и лейбле. Я уехал из Мехико на семь месяцев, потому что жить по городским ценам не имело смысла. Мехико дорожает с каждым годом, пандемия здесь ничего не изменила.

Бустаманте: Многие клубы не выжили, но некоторым это все же удалось, и здорово, что все снова выходят на улицу. Все ждут лета любви. Такое чувство, что всем на время отключили опцию «веселье», и теперь всеобщее предвкушение ее скорого возвращения просто накалено до предела.

Роблес: Определенно, грядут и новые вечеринки, которые в будут устраивать молодое поколение артистов. Это хорошо, потому что мы стареем и не хотим сосредотачиваться только на диджеинге и организации мероприятий. Мы хотим заключать контракты с артистами, продвигать их и выстраивать лейбл. Некоторое время мы были весьма популярны во многих сферах, связанных с электронной музыкой в ​​Мехико, а теперь сцена растет.

Как вы думаете, как будет выглядеть клубная жизнь, когда Мехико вернется в нормальное состояние? Все будет, как раньше?

Даво: Есть некоторые сложности с организацией громкого камбэка. Я уже был на некоторых вечеринках, где присутствовало более 400 человек. Полтора года мы вели себя хорошо, были ответственными, уже появились вакцины. Пришло время снова собрать людей вместе. Думаю, неофициальные вечеринки в разного рода складских помещениях будут продолжаться до тех пор, пока не начнутся фестивали – тогда уже соберется больше участников, потому что там хорошие деньги.

Бустаманте: Пандемия убила ночную жизнь в экономическом плане, но она возродила вечеринки в том смысле, что выбираться сейчас куда-то намного увлекательнее, чем раньше.

Роблес: Это лучшая энергетика, потому что ты такой: «Мне все равно, я пошел. Я вышел на улицу, все, я здесь». Люди теперь даже готовы платить больше за хорошую вечеринку.

Как вы думаете, эта творческая энергия принесет новую волну андеграундной культуры?

Даво: Молодым людям это все еще интересно. Они супер резкие, более панковые что ли. Они шьют себе одежду и устраивают вечеринки. Это точно отличается от того, как мы выглядели и вели себя в их возрасте. в этом году мы проводим наш первый ивент с новым промоутером, который пользуется большой популярностью у молодого поколения.

Что касается нас, мы не хотим возвращаться и продолжать делать то же самое. Мы хотим, чтобы молодые люди помогали нам развиваться и сами принимали участие в мероприятиях. Мехико по-прежнему очень крепко держится за свою историю и местную культуру, поэтому большая его часть останется прежней. Иностранцы, которые приезжают сюда, все же оказывают некоторое влияние, но оно не такое глобальное, как в других крупных городах вроде Нью-Йорка или Лондона. Здесь есть некая необработанность, неоформленность, которой больше нигде нет.

По материалу goat.com